Поздравления и подарки

Где кокосовое масло купить в Москве

Конечно, очень впечатляюща картина ночного Парижа с призрачными домами в тумане и плещущейся Сеной. Конечно, красочен воздвигнутый на сцене многоярусный театр с аплодирующими зрителями, принимаемый встречными аплодисментами публики Вахтанговского театра. Впрочем, не сам театр, а эта перекличка зрительных залов двух эпох. Есть в этой перекличке нечто ярко театральное- здесь на мгновение проскользнула в спектакле тень Вахтангова. Но все это не дает еще права на ту интервенцию художника в театре, которая начинает принимать опасные размеры, и не в одном только Вахтанговском театре. Дело не только в том, что декорация вытесняет актера. Еще и в том, что она прокламирует, рекламирует мещанскую красоту.

Не пора ли поставить перед Наркомснабом вопрос о том, что Торгсин выходит за пределы своей компетенции, что он вмешивается в жизнь советского искусства, что он начинает проникать в театры - от Большого до отдаленных периферийных театров? Узнайте где кокосовое масло купить в москве.

Конечно, миновала пора мертвых конструктивных скелетов, господствовавших на сцене. Нужны краски, солнечная яркость, воздух, голубое небо. Но кто сказал, что все это следует беспошлинно вывозить из антикварных лавок и музеев? Дайте красочность, но как эстетику новой действительности. Сумел же художник Штоффер создать красочное оформление Железного потока без подобострастного сюсюкания перед музейными полотнами. Путают красоту и красоту. Полагают, что это красота советского производства. По-нашему, она скорее от эстетики заграничных пластинок, песенок Вертинского и Европы, обнаруженной в ресторанных залах Метрополя. Где те революционные громы и молнии, которые обрушивали наши художники на красоту модернов, ампиров, барочных изысков? И если они дают на сцене историческую эпоху, пусть отнесутся критически к ее красоте, так же как критически осваивают классическую пьесу актер и постановщик. Почему художник исключение?

Какими словами описать пышную спальню графини де Серизи в Человеческой комедии? Господи, до чего красиво! Не случайно, когда поднялся занавес, в зале раздался меланхолически томный вздох: Ах, Париж.