|
Стоимость покраски капота и бампера
14.02.2017
В начале спектакля, когда он выезжал на сцену, его легко и весело катили сыновья Кураж, а она сама восседала вместе с Катрин на козлах. Фургон в этот момент был полон товарами, украшен знаменами и вывесками. Затем, по ходу действия, начинались его трансформации: «Фургон будет не раз менять свой вид. Он будет то обильнее, то скуднее увешен товарами, брезент будет то грязнее, то чище, надпись на вывеске будет то тусклой, то подновленной в зависимости от того, хорошо или плохо идут дела». В финале он предстает оборванным, разоренным, и тащит его оставшаяся одна Кураж по совершенно опустевшей, окруженной ровным горизонтом неба сцене, как по бескрайней пустыне. Таким был заключительный образ спектакля 1949 года, к которому вел сценическое действие Брехт. Ради большей выразительности Г. Кильгером были внесены в сценографическую модель Отто 1941 года некоторые частные, но, как оказалось, достаточно существенные изменения. Прежде всего, Кильгер отказался от проекций, то есть от изобразительных комментариев, являвшихся главнейшим элементом в системе сценографии Неера (в том числе, и в его версии «Мамаши Кураж» 1946 года) и включавшихся в оформление пьесы Т. Отто. Функцию же графических заголовков к каждой сцене стали выполнять опускавшиеся сверху большие черные, будто обугленные, буквы классического латинского шрифта, сцепленные и опутанные колючей проволокой. Они становились слагаемыми обобщенного образа войны, разрухи, опустошения. Узнайте стоимость покраски капота и бампера.
В результате отказа от проекций (которые у Неера обычно замыкали пространство спектакля) одним из главных средств выразительности впервые в эпическом театре Брехта стал открытый сценический простор как таковой. В прологе, в седьмой картине и в финале, когда по пустой сцене катился один фургон, возникала иллюзия «равнины и неба». Эта иллюзия также включалась здесь Брехтом в его антииллюзорную концепцию функциональной сценографии, потому что она создавалась сугубо игровым способом игрой актеров в пустом пространстве, которые, тем самым, как бы участвовали «в этом первом возникновении всего из ничего». Вместе с тем, то, что возникало «равнина и небо» обретало также и обобщенно-метафорический смысл. И это тоже было во многом новым качеством для брехтовского театра.
|
|