Поздравления и подарки

Колодцы в Солнечногорском районе

Когда на рубеже XIX и XX веков художники (сначала французские набиты, приглашенные П. Фором, основателем парижского Художественного театра, затем молодые русские живописцы, привлеченные Вс. Мейерхольдом к работе над символистской драматургией) стали вводить на сцену изобразительные панно, они, в сущности, возрождали тот же принцип показывания, только, естественно, на новой основе и в связи с общими исканиями современного искусства. Декоративные панно развернул Л. Бакст (в балетах «Русских сезонов»), предложив зрителям спектаклей «Нарцисс» (1911) и «Послеполуденный отдых фавна» (1912) композиции на тему мифологической первозданной природы. И хотя эти композиции по своей сюжетике могли восприниматься и как изображения места действия, однако вся их стилистика, ритм световых аккордов и графического построения делали их истинной «музыкой для глаз», визуальным выражением темы спектакля. Возможно вас заинтересуют колодцы в Солнечногорском районе.

Такое в духе самостоятельно звучащих композиций-панно перетолкование тех или иных сюжетных мотивов, относящихся вроде бы к характеристике места действия, присуще и другим художникам начала XX века как мирискуснического круга, так и, еще в большей степени, следующего поколения, причастного уже к исканиям авангардного толка. Наиболее яркий пример Н. Гончарова, в исполнении которой и дворец Додона, и царство шемаханской царицы в «Золотом петушке» Н. Римского-Корсакова (1914) представали в виде примитивистских лубочных фантазий, имевших целью не столько изображение мест действия, сколько внесение в спектакль самодовлеющего декоративизма, объединявшего и полностью определявшего все сценическое действие. Аналогичную задачу решала Гончарова и в эскизе для неосуществленного балета «Литургия» (1915), где, исходя из русских храмовых мотивов, сочинила живописную композицию-панно наподобие огромного иконостаса во все пространство сцены. Эта композиция вобрала в себя мотивы и Предстояния, и Тайной Вечери, и Апостолов, и разнообразного декоративного церковного убранства. А в постановке «Жар-птицы» И. Стравинского, показанной дягилевской антрепризой в Лондоне (1926), художница развернула в сценическом пространстве стилизованную графику, построенную на многократно повторенных и варьированных мотивах древнерусской архитектуры.