Поздравления и подарки

Где гироскутер купить

Склейка коротеньких, в несколько кадриков-клеточек, переснятых на кинопленку и обработанных под старину фотографий фигуры персонажа - от младенчества и до смерти была подобна сюжетной развертке в немом кино. Вся жизнь эпизодического героя (вся роль) казалась взаправду запечатленной в немых «вопросах и восклицаниях», в смене возрастных, физических, душевных состояний... В кинематографическое детство режиссера возвращали потребности самого разного рода.

Сегодняшнему зрителю бросаются в глаза редко используемые современными кинематографистами приемы немого экрана, труднее заметить характерное для Швейцера творческое освоение принципов и традиций давнего искусства. Великий Немой знавал великие художественные достижения Эйзенштейна, Пудовкина, Вертова. Открытия замечательных мастеров, создавших советское киноискусство в двадцатые годы, питают их учеников и сегодня вот что следует увидеть на примере творчества Михаила Швейцера. Узнайте где гироскутер купить.

Работая над фильмом «Воскресение», кинорежиссер многие сцены решал, сознательно или подсознательно ориентируясь на образцы, данные Эйзенштейном. Так, приход Нехлюдова в тюрьму на первое свидание с Катюшей, длинная панорама, сопровождающая ошеломленного князя, когда тот в шуме, в аду разделенного решеткой гулкого помещения, где кричат и не могут докричаться друг до друга заключенные и их родственники, растерянно пробирается к надзирателю,- это ведь было продумано и снято с памятливой оглядкой на «одесскую лестницу» в «Броненосце «Потемкине», классическую сцену, не имеющую, казалось бы, ничего общего с эпизодом из «Воскресения». Общее, однако, есть, здесь можно говорить даже о принципиальном художественном единстве.

Швейцер снял свой эпизод, так сказать, «герасимовским способом» - непрерывным движением, панорамой, что для Эйзенштейна в «Потемкине» было бы неприемлемо. Но - в робких шагах Нехлюдова, в смене изображений, в мелькании физиономий, фигур, групп, в захлестывающих волнах страдания, горя, в нескончаемом трагедийном зрелище, в контрастном столкновении общих планов и близко придвинувшихся лиц, в неутихающем гомоне, в необратимом ужасе, в нарастающем смятенье, будто бы это едва родившаяся, едва увидевшая не свет, а тьму человеческая душа низвергается в бездну несчастья, бьется о каждую ступеньку - «одесская лестница»! В нравственном измерении пробуждающаяся душа Нехлюдова, падающая в пучину человеческого горя, точь-в-точь равна душе младенца в коляске, что колотилась неостановимыми колесиками по ступеням знаменитой одесской лестницы.